Крещение Руси и Владимир Святой - Страница 77

О том же повествует и Начальная летопись: «Любил словеса книжные. Слышал ведь однажды читаемое Евангелие: “Блаженны милостивые, ибо те помилованы будут”. И еще: “Продайте имения ваши и дайте нищим. Не скрывайте себе сокровищ на земле, где тля таит и тати подкапывают. Но скрывайте себе имение на небесах, где ни тля не таит, ни тати не подкапывают, ни крадут”. И Давида, говорившего: “Блажен муж, милуя и раздавая”. Соломона слышал, говорившего: “Давая нищему, Богу даем взаймы». Это слыша, повелел каждому нищему и убогому приходить на двор княжеский и забирать все необходимое – питье и еду, и из скотницы (то есть княжеской казны. – С.А.) кунами. И устроил еж и это – сказал, что “немощные и больные не могут добраться до двора моего”. И повелел приготовить возы, наложив хлеба и мяса, рыбы, овощей различных, меда в бочках, а в других кваса, и возить по городу, и спрашивать: “Где больные, нищие, не могущие ходить?” – и тем раздавать необходимое». Написанное Нестором «Чтение о Борисе и Глебе» добавляет, что Владимир постоянно расспрашивал своего «проповедника» (вероятно, Анастаса): «Болен ли кто? и где?» О пирах «ласкового князя» Владимира народ вспоминал с благодарностью еще столетия спустя в своих былинах.

Так под воздействием новой веры менялся правитель Руси – а вместе с ним менялась и вся его страна, в жизнь которой вступали новые нравственные идеалы. Но кое-что изменить Владимир не был властен. Он стремился жить в мире с соседними христианскими правителями, и это ему удавалось. Но остановить тех, кто по-прежнему придерживался закона меча, для кого война служила главным источником славы и богатств, мог только меч. И на юге Руси продолжалась война с печенегами.

Разорительные набеги кочевников достигали киевской округи. Старые скифские валы, которые предание связывало с именем победителя Змея, «божьего коваля» Кия-Сварога, и именовало Змиевыми, или Трояновыми, не могли сдержать вражеских налетов. Владимир задумал прикрыть Киевщину с юга настоящей оборонительной полосой, которая надежно преграждала бы путь из Степи. Прежде всего, князь рассудил: «Нехорошо, что мало городов около Киева». По его приказу и при его личном участии в первые годы после крещения строятся десятки укрепленных градов на южных реках, правых и левых притоках Днепра. На Десне, Остре, Трубеже, Суле и Стугне возникли крепости, заступавшие дорогу на русские земли Дикому Полю. Одним из первых был построенный на Стугне Василев. Другие были перестроены на местах прежних городищ. Все эти небольшие грады сходны друг с другом. Они защищены линиями валов и рвов, иногда естественными оврагами. Валы Владимира уже не были просто огромными земляными насыпями. В их основе стояли деревянные срубы, укрепленные также кладкой сырцового кирпича. Русские ли умельцы додумались до такой прочной конструкции, или Владимир хотя бы посоветовался с греческими инженерами – неизвестно.

Грады, однако, были бесполезны без гарнизонов. И Владимир, опираясь на налаженную им систему управления, затевает первую в истории Руси подлинную военную реформу. Раньше князь располагал собственной дружиной, племенными ополчениями и ненадежными наемными отрядами варягов и колбягов. В племенных градах, у местных князей или воевод имелись свои дружины (как во времена Святослава у Претича в Переяславле). Но и этого было недостаточно. Владимиру для его войны требовалось постоянное войско, прямо ему подчиненное. И он приказал набирать по северным землям «лучших мужей». Отборные воины словен и кривичей, эстов и вятичей отправлялись по княжеской воле на юг, защищать Русь от печенегов. Не обошлось, судя по всему, и без наемных варягов, хотя их было гораздо меньше. Владимир нуждался в своих соотечественниках. «Все грады» обязаны были внести свой вклад в этот набор. Пришельцы становились и жителями, и защитниками княжеских крепостей. Подобное еще немыслимо представить себе за несколько десятилетий до того. Но теперь, трудами Ольги и Владимира, Русь сплачивалась в единое целое. Князь и сам ездил на север, в Новгород, чтобы собирать воев.

Владимир не ограничился только строительством и укреплением градов. По его приказу отремонтировали, расширили и укрепили сами Змиевы валы. В результате они превратились в сплошную линию укреплений, в несколько рядов протянувшуюся по обе стороны от Днепра. Она связывала между собой отдельные грады. На вершинах земляных валов Владимир выстроил также сплошную, поражавшую протяженностью воображение современников деревянную стену. Пространство вокруг валов и градов, по берегам рек патрулировалось, видимо, конными разъездами – теми самыми «заставами богатырскими», о которых вспоминают русские былины. Хранят былины память и о том, из каких краев съезжались богатыри ко двору Владимира. Недаром в число самых славных воителей Владимира Красное Солнышко эпос включил и Илью Муромца, и ростовца Алешу Поповича, а Добрыню Никитича превратил в уроженца Рязани. «Словене и кривичи, чудь и вятичи», – как в Начальной летописи. Правда, вероятно, и в другом – успех воина при дворе «робичича» Владимира мало зависел от его происхождения. Если не среди наместников во градах, то среди старших на заставах вполне могли попадаться дети простых «людей» и смердов – вроде былинного Ильи.

Меры Владимира приносили результат. По словам летописи, он «одолевал» печенегов. Правда, временами кочевникам удавалось и осаждать приграничные грады, и прорываться сквозь линии валов до южных окрестностей Киева. Но до стен самого Киева при Владимире их набеги не доходили. Сил прорвавшимся сквозь валы не хватало, чтобы угрожать столице Руси. Самые дальние набеги останавливали на подступах к стольному граду, на Стугне или в верховьях Ирпени. Возведенная Владимиром стена надежно защитила его державу.