Крещение Руси и Владимир Святой - Страница 44

Владимир вернулся в Киев. Здесь ожидал он прибытия на следующий год послов из Болгарии и Хазарии для утверждения заключенного мира. Возвращением в Киев и завершает русская летопись рассказ о войнах Владимира-язычника, поскольку встречи его с этими послами касались иного, гораздо более важного для летописца вопроса. О договорах он в связи с этим уже не вспоминает.

Вне поля зрения летописцев остался, однако, еще один внешний конфликт, в который оказалась вовлечена Русь. Причины этому достаточно ясны. Древнейшие летописи составлялись в Киеве, а эти события развернулись всецело на новгородском Севере. Владимир в ту пору был занят иными заботами, и его вмешательства не потребовалось. А летопись, как и дружинное предание, следует за князем и его дружиной. Поэтому в воссоздании происходившего мы вынуждены идти за отрывочными сведениями никак не связанных между собой саг.

Еще в 984 году обратно в Ладогу из Йомсборга перебрался Олав Трюггвасон. В том году он овдовел. Внезапная смерть молодой Мешковны повергла викинга в скорбь. «Печаль» привела его к мысли покинуть страну. Впрочем, «печаль», при всей искренности горя, имела и иную очевидную причину. Мешко так и не смог использовать Олава против Владимира, а теперь, после смерти дочери, ничто его с Олавом и не связывало. Владимир же так и не прислал за Олавом покаянного посольства – так что оставалось самому «идти с повинной». Олав справедливо рассудил, что лучше всего вернуться с большим войском и добычей. Он собрал весь свой немалый флот и первым делом совершил налет на Данию. Здесь, однако, его войско чуть не погибло. Проживший с женой-христианкой три года и не крестившийся Олав дал обет принять христианство – и спасся. Впрочем, до исполнения обета оставалось еще девять лет.

Вернувшись на Русь, Олав вновь предложил Владимиру свои услуги и был привечен с радостью. Одарённый и популярный среди собратьев викингский вожак пришелся как нельзя кстати. По мере усиления державы датских Кнютлингов, а при их поддержке и норвежских Халейгов на Балтике становилось все беспокойнее. Пути норвежских и датских викингов, отправлявшихся за добычей, а то и «данью» в Швецию, на Готланд, в Эстланд пересекались с маршрутами их ладожских «коллег». Но могли, сверх того, и пересечь дорогу княжескому сборщику дани где-нибудь в чудских землях. Богатый «Восточный путь» никогда не ускользал от алчущего взора норманнских конунгов. Главным врагом и датчан, и норвежцев пока являлась Швеция, но Русь явственно брезжила на горизонте.

Олав вернулся к прежнему времяпрепровождению, принявшись совершать набеги на западные берега Балтики. При этом он зимовал чаще на Руси, чем в Йомсборге, а то и посещал Владимира в Киеве. Вскоре в нем настала нужда.

Викинги из Ладоги, как мы и видели на примере Олава, заплывали достаточно далеко в Балтийское море. Их суда достигали на западе известных викингских стоянок у островков при устье Лабы. Летом 985 года здесь пристала флотилия из пяти кораблей под водительством некоего «Рандвера из Хольмгарда». Если имя не додумано рассказчиком саги, то это был славянин-новгородец из знатнейшего рода. «Рандвером» (явно попытка саг передать славянское имя) некогда звали сына ильменского князя «Радбарда», родоначальника датской и шведской королевских династий. Потомки древних князей вполне могли еще процветать у словен.

К той же естественной гавани подошли и два норвежских корабля, которыми командовал молодой викинг Сигмунд Брестасон, фаререц по происхождению. Сигмунд, лишившийся родины из-за семейной распри, служил в дружине норвежского ярла Хакона. До недавнего времени Хакон служил датскому конунгу Харальду Гормсону, но теперь порвал с ним – не в последнюю очередь из-за своей верности язычеству. Хакон стремился укрепить свою власть. Сигмунд – заслужить доверие и поддержку своего ярла. Тем летом он отправился на двух кораблях в Балтийское море. Викинги много и успешно грабили по побережьям. Затронули, должно быть, и подвластные Руси берега эстов.

Встретив на стоянке у устья Лабы Сигмунда, Рандвер изготовился к бою. По требованию противника он представился и заявил: «Предлагаю на выбор две возможности. Отдайте свои корабли и самих себя в мою власть. Либо, напротив, защищайтесь». Едва ли речь о каком-то «патриотизме». Скорее просто о викингской распре за добычу – явление частое в те века. Сигмунд с готовностью принял бой и выиграл. Часть вражеских кораблей он захватил, часть пустил ко дну. Рандвер погиб.

Следующим летом, в 986 году, Сигмунд по воле ярла Хакона отправился в викингский поход на Швецию. Там он захватил «много добычи». Но, ища большей и вспомнив прошлогоднюю обиду, вернулся в Норвегию не сразу. Вместо этого он из Швеции поплыл дальше на восток. Викинги достигли берегов Финского залива или даже вошли в Ладожское озеро. Подвластное Новгороду побережье было разграблено. Приумножив добычу, Сигмунд безнаказанно вернулся восвояси.

Со времени построения Новгорода и утверждения в нем Рюриковичей это первый упомянутый где-либо викингский набег на рубежи словен. С одной стороны, он был дерзким предприятием вожака-одиночки, даже не «морского конунга». С другой – закономерным итогом предшествующих событий. На счастье, у Руси было чем ответить. С этого же 986 года Олав переместил поле своих набегов дальше на запад, за Данию. Теперь он чаще пиратствовал в «Западных землях», в Англии и Ирландии, подспудно угрожая Хакону в Норвегии. Дании временно можно было не опасаться. Там разразилась междоусобица, стоившая конунгу Харальду жизни. Чтобы подчеркнуть свою связь с русским князем Владимиром и его «поддержку», Олав на Западе называл себя не иначе как «Али Гардский». Хакона не меньше, чем войны с датчанами и шведами, начали беспокоить слухи об удачливом «морском конунге», претендующем на норвежский престол.